Евгений Иткин, живёт в Израиле в Иерусалиме.

Mail: Yevgeni Itkin <yevgeni.itkin@gmail.com>

Предки были выходцами из деревни  Напрасновка

      По рассказам моей мамы и бабушки Доры, наши предки со стороны мамы, по фамилии Краснер, попали в Белоруссию, скорее всего, из Литвы, а туда, наверное, – из Германии. Это  можно проследить по исторической хронологии властвования над Белоруссией сначала литовскими князьями, а впоследствии польскими монархами, а затем – Российской империей.

      Мой дед был очень религиозным человеком. Он относил себя к религиозному направлению Литаим, т.е. "Миснагид" на ашкиназском наречии иврита, а на современном иврите – "Митнагед", что в переводе противник.

      Семья отца моей бабушки, по фамилии Краснер, была очень зажиточной. Отца прадеда звали Лев (а может, Леви). Они занимались сельским хозяйством, имели собственные земли и работников, которые работали на этих землях, а также торговали на рынках в Горках и Орши фруктами и овощами.

      Семья моей прабабки, по фамилии Меклер, скорее всего из Могилева, так как её отец, Моше (или Моисей), был директором еврейской гимназии в Могилёве. Моя прабабка, Мэра, осиротела  в юношеском возрасте, и её мать, Бася, осталась одна с четырьмя детьми на руках. Прабабкина мама с детьми жили довольно бедно после смерти отца. Мэра была близкой подругой с сестрой моего прадеда и была вхожа в их дом, что впоследствии привело к свадьбе моего прадеда Ури и прабабки Мэры.

      У прабабки и прадеда было шестеро детей. Однажды они переехали жить в Оршу, где мой прадед открыл магазин или магазины.

      После октября 1917 года прадеда и прабабку посадили в погреб при ЧК. Они вспоминали, что это было ужасное место, где чекисты мочились, и там бегали крысы. На нервной почве у прадеда выпали все зубы.

Один из братьев Мэры занимался революционной деятельностью. Во время гонений на революционеров ему пришлось покинуть Россию и уехать в Америку. Звали его Хачи Мише Рува.

      Семья моего деда была также из Напрасновки. Отец моего деда, Ура, был дальним родственником или двоюродным братом отца моей бабушки. Он также носил  фамилию Краснер, и звали его тоже Ура или Ури.

       Мой дедушка осиротел в очень раннем возрасте, так как его мать Гита, девичья фамилия Соловей, умерла от воспаления лёгких. В то время это плохо лечили. Мой прадед остался с четырьмя детьми, он женился  снова, и у него было ещё шесть детей. Они также переехали в Оршу.

      Между моими прадедами был небольшой гишевт (дело). Отец моего деда скупал продукты по всей округе, а отец моей бабушки продавал их у себя в магазине.

      Жизнь моего деда Моты вначале была совсем не сладкой. Мачеха его и сестер от первого брака отца не очень любила. Они голодали, так как мачеха постоянно им давала мало еды. А пожаловаться было не кому, так как отца постоянно не было дома.

      Временами он уезжал к своим двоюродным братьям со стороны его мамы, по фамилии Соловей, но возвращался быстро к голодающим сёстрам.

      Мой дедушка начал рано работать помощником машиниста в Оршанском железнодорожном депо. Зарплату ему платили хлебом, но этого ему едва хватало наесться. Кроме того, он должен был принести часть хлеба  домой и поделиться с тремя его родными сёстрами.

      Мой дедушка женился примерно в 16 лет, а в 17 лет он ушёл на фронт Великой Отечественной войны.

      Когда началась война, семья моего дедушки осталась в Белоруссии  и уехала в Напрасновку.

      Однако семья моей бабушки уехала в эвакуацию. Они предлагали семье деда уехать с ними, но те сказали им: " Мы с немцами договоримся. Они ведь говорят на немецком языке, а он такой же, как идиш". Но это им не помогло. Они все погибли  в Напрасновке.

Памятник погибшим евреям д. Напрасновка

      Моего прадеда, по рассказам очевидцев, разорвали на две части, привязав его к двум телегам. Убили и Соню, первую жену моего дедушки, которая была на тот момент беременна.

      Семья мой бабушки  успела уехать в Узбекистан, но там они не смогли прижиться.  И им пришлось уехать в Сибирь. Ехали они в товарных вагонах. Двоюродный брат моей бабушки Шейл не знал русского языка и говорил только на идиш.

      Шейл к тому же был очень болтливый юноша. Во время езды в вагоне ему постоянно затыкали рот, так как боялись, что его кто-нибудь услышит и подумает, что он говорит на  немецком, и их выбросят из поезда. В поездке они  очень голодали,  и на станции Кочинёво мой прадед Ура умер.

      Бабушка рассказывала, что они много настрадались и тяжело работали.

      Антисемитизм ещё не добрался до таких  дальних уголков СССР, и к ним хорошо относились.

      Но в частной беседе бабушку одна женщина спросила:

      – Дора, ты знаешь, кто такие евреи? Я слышала, что у них растут рога.

      На что  бабушка ответила:

      – Посмотри на меня и скажи мне: «Где у меня рога?»

На этом их разговор закончился.

        После войны Шейл стал классным краснодеревщиком и работал реставратором  в Эрмитаже в Ленинграде.

      С войны вернулись два брата моей бабушки. Второй брат, Соломон, – в звании майора инженерных войск. До войны он окончил институт гражданского транспорта в Ленинграде. После войны был главным инженером при горисполкоме города Орши.

      Младший брат, Александр (Шолом), в детстве был очень озорным парнем. После окончания школы, которую он закончил отлично, бабушка отвезла документы Александра в мединститут г. Ленинграда.

      Началась война, и он ушёл добровольцем на фронт. После войны он окончил институт и стал работать врачом при институте. Впоследствии он защитил  кандидатскую диссертацию  и возглавлял хирургическое отделение больницы имени Мечникова в Ленинграде, а затем работал в больнице объединения «ЛОМО» хирургом. В настоящее время  живет в США, в Калифорнии, с детьми и внуками.

      Старший брат моей бабушки, Моисей, вернулся с семьей и бабушкой из эвакуации и проживал в Орше. Его дети, внуки и правнуки живут в Израиле, в городах Петах Тикве и в Араде.

      После войны мой дедушка вернулся в звании старшего лейтенанта. Он был совершенно один. Вскоре он и моя бабушка поженились, и у них родились брат моей мамы, Юра, и моя мама, Мара.  Дядя Юра до сих пор живёт в Орше, а сын – в Витебске. Я живу в Израиле, в Иерусалиме.

      Один из братьев моего прадеда по маминой линии стал военным. Дослужился до большого чина. Был одним из заместителей К.Е. Ворошилова по вооружению.  Во время борьбы  в высших эшелонах власти он сильно пострадал.  НКВД  превратило его в инвалида, и он уже не смог оправиться. Дети его стали врачами и работали в поликлинике в Москве при ЦК КПСС. На данный момент они проживают в США.

      Другой двоюродный брат моей бабушки, Борис Краснер, закончил службу в звании подполковника и проживал в г. Рига.

      Несколько слов о двоюродных братьях моего дедушки, по фамилии Соловей, они тоже из Напрасновки.

      Семья моего дедушки полностью погибла во время войны, к моему большому сожалению, только имя одной его родной сестры мне известно. Это Марьяша, и только некоторые двоюродные братья и сёстры смогли уцелеть. Кто был на войне, а другие – в эвакуации.

      Из двоюродных братьев старший брат Арон после войны  проживал в Минске с семьёй. Его внуки и правнуки сейчас живут в США, в Бостоне и в Нью-Йорке.

       Сёстры Сара, Фрида и Маша были в эвакуации, после войны проживали в Москве. Дети и внуки Сары и Фриды проживают сейчас в США. Дети и внуки Маши проживают в Израиле, в Петах Тикве и в Кирьят Малахи.

      Брат двойняшка Маши, Евгений, был на войне, его дети живут в Израиле, в Ришон Ле Ционе.

       Известны и имена тех, кто погиб во время войны: Мотя Соловей в первые дни ушёл на фронт и погиб; Яков Соловей был организатором партизанского движения и погиб где-то в Белоруссии.

      В массовых расстрелах в Напрасновке погибли Люба Соловей, её муж Лев и двое их детей, Борис (Бениш) Соловей, его жена Эмма и двое их детей.

       Вечная им память!

      Мои предки по отцовской линии, Иткины, не были из Напрасновки, а родом – из Орши или Оршанского района, где-то, наверное, из Бабиновичей.  Знаю только, что мой дед, Зуся Иткин, вернулся с войны и он остался совершенно один. Ему было за 30 лет, возможно, около 40,  когда  он женился на бабушке Соне и у них родились два сына: Давид, мой отец, и Роман. У бабушки были предки из Бреста.

      Мои родители уже давно в разводе, связь с отцом мы не поддерживаем, хотя он живет в Израиле, в Холоне. Единственным человеком, с которым я общаюсь, это двоюродная сестра Света, которая живет в Акко.

      Вот что мне удалось узнать о наших родственниках.